Казалось бы, какая связь между Токио, где  была поставлена последняя точка во Второй мировой войне, и немецким городом близ Берлина – Потсдамом? Географически они отстоят друг от друга на восемь часовых поясов, а  расстояние между ними превышает 10 тысяч километров. Но связь эта прямая есть, причем очень важная – дипломатическая, политическая и военная. А по общему знаменателю –  историческая.

Это было семь десятилетий назад. Ровно в полдень у одной из вилл района Бабельсберг (г. Потсдам, Германия) остановился черный «Паккард». Из него вышел И. В. Сталин. Он был в форме генералиссимуса – в белом кителе с большими золотисто-красными погонами. Советский руководитель только что получил это высшее воинское звание – как знак признания  успешного руководства Красной Армией в Великой Отечественной войне. Вместе со Сталиным прибыл глава  Наркоминдела В. М. Молотов, а  в качестве переводчика – советник этого ведомства  С. А. Галунский. 

Вилла, у которой остановился лимузин Сталина – подарок американского президента Франклина Рузвельта – была резиденцией американской делегации на Потсдамской конференции. Навстречу высоким советским гостям вышли помощники президента США Гарри Трумэна, сменившего на этом посту скончавшегося в апреле Рузвельта…   

Конференция проходила в Потсдаме во дворце Цецилиенхоф с 17 июля по 2 августа 1945 года. В ее работе участвовали  руководители трех крупнейших держав антигитлеровской коалиции: председатель Совета Народных Комиссаров СССР, он же председатель  Государственного  Комитета  Обороны  И. В. Сталин,   президент   США   Г. Трумэн,  премьер-министр Великобритании У. Черчилль.  Во время работы  конференции Черчилль потерпел поражение на проходивших в Англии выборах, и в Потсдам прибыл его преемник К. Эттли. Став  премьер-министром, Эттли возглавил английскую делегацию. 

Это была третья встреча лидеров «большой тройки». Первые две состоялись в конце 1943 года в Тегеране (Иран) и в начале 1945 года в Ялте (Крым). Задача Потсдамской конференции – совместная выработка дальнейших шагов по послевоенному устройству Европы. При этом центральное место в работе конференции занял германский вопрос. Было подготовлено Соглашение о дополнительных требованиях к Германии, которое способствовало согласованию политико-экономических принципов ведения дел с потерпевшей поражение страной в начальный  период. 

Три «Д» для Германии

Германия была разделена на четыре оккупационные зоны – советскую, американскую, английскую, французскую и обязывалась выплачивать репарации. Предусматривалось, что на время оккупации верховная власть в Германии будет осуществляться главнокомандующими вооруженными силами СССР, США, Великобритании и Франции – каждым в своей зоне оккупации. По общегерманским  вопросам им предписывалось действовать совместно в качестве членов Контрольного совета.

В Потсдаме была принята программа трех «д»: демократизации, денацификации и демилитаризации Германии. В то же время речь шла о сохранении единства страны. Союзники провозгласили, что они не ставят целью уничтожить немецкий народ. Более того, они «намереваются дать возможность немецкому народу подготовиться к тому, чтобы в дальнейшем осуществить реконструкцию своей жизни на демократической и мирной основе». При этом во всей Германии должны разрешаться и поощряться «все демократические и политические партии». Что касается нацистских преступников, то  было решено предать их суду Международного трибунала.

В ходе работы конференции советская делегация предложила обсудить  вопрос о судьбе германского флота. Стороны договорились разделить весь германский надводный, военно-морской и торговый флот поровну между тремя странами-победительницами, а большую часть германского подводного флота (по предложению Великобритании) потопить, соразмерно разделив оставшуюся его часть. 

Основным условием европейской безопасности участники конференции признали недопущение возрождения германского милитаризма и нацизма, а межгосударственные отношения решено было выстраивать на принципах суверенитета, национальной независимости, равноправия и невмешательства во внутренние дела. 

Для послевоенного мирного развития Европы огромную роль сыграли решения союзных стран-победительниц  по территориальным вопросам. Ведь агрессия нацистской Германии против европейских стран перекроила их границы и карту большей части Старого Света. Поэтому следовало ликвидировать последствия гитлеровской агрессии и тем самым восстановить историческую справедливость. По решению Потсдамской конференции восточные границы Германии переносились на запад к линии Одер-Нейсе. 

Если сравнить с 1937 годом, это привело к сокращению ее территории на четверть. Земли  к востоку от новой границы включали  Восточную и Западную Пруссию, Силезию и две трети Померании. Большая часть территорий, которых лишилась Германия как побежденная страна, вошла в состав Польши. Они были главным образом сельскохозяйственными районами, кроме Верхней Силезии – крупнейшего индустриального центра прежней Германии.

Вместе с административным центром Кёнигсберг (впоследствии Калининград) в состав СССР вошла треть Восточной Пруссии. На этих землях была создана  Калининградская область РСФСР. Небольшая часть бывших восточно-прусских земель, в том числе часть Куршской косы и город Клайпеда (Клайпедский, или Мемельский край) Москва в 1945 году передала Литовской ССР.

Участники конференции обменялись мнениями по ряду вопросов международной жизни: по ситуации в восточноевропейских странах, по Черноморским проливам, об отношении  к режиму генерала Франко в Испании и др. Советская сторона предложила  распространить компетенцию австрийского временного правительства на всю страну, то есть  и на  области Австрии, занятые войсками западных держав. 

Одним из важнейших итогов Потсдамской конференции следует считать то, что советская сторона окончательно подтвердила свое обязательство – не позднее трех месяцев после капитуляции Германии объявить войну Японии. «Что касается русских и американцев, – сказал Сталин, – то они выполнят свои обязательства». (Он  упомянул, что позиция англичан недостаточно ясна относительно войны в Японии). Был определен порядок взаимодействия Советских Вооруженных Сил с союзниками. В Потсдамской декларации участники конференции  потребовали от Японии безоговорочной капитуляции. 

Итоги Потсдамской конференции стали показательным примером сотрудничества между великими державами. Совместно принятые документы были призваны служить интересам послевоенного мира и стать его гарантией мира, а также гарантией безопасности и международного сотрудничества. Историческим достижением  конференции историки и политологи считают то, что, несмотря на разногласия и  противоречия, вскрывшиеся в ходе острых дискуссий, страны-участницы сумели преодолеть их и найти взаимоприемлемые решения. При этом особое место в переговорном процессе и поиске общего знаменателя  занимали личные встречи и беседы лидеров трех союзных держав.   

Атомная дубина   

К сожалению, многие противоречия, проявившиеся в Потсдаме между союзниками,  вскоре привели  к холодной войне. Причем с самого   начала в ней проявились элементы атомного шантажа со стороны Вашингтона. За день  до начала  конференции, в 5 часов 30 минут 16 июля 1945 года, США провели первое испытание атомной бомбы в Аламагордо. Накануне Трумэн без обиняков заявил: если взрыв будет успешным, то он получит «дубину, чтобы ударить по этой стране». Он имел в виду не кого-нибудь, а будущего партнера США на Потсдамской конференции – Советский Союз!  

Когда дым, окутавший местность после взрыва, рассеялся, один из ученых сказал: «Господа, война окончена!» На что генерал Гровс поспешил ответить: «Война окончится после того, как мы сбросим бомбы на Японию».

Получив в Потсдаме сообщение об атомном испытательном взрыве,  Трумэн с нотками торжества в голосе заключил: «Теперь мы обладаем оружием, которое не только коренным образом изменило военное дело, но может изменить ход истории и цивилизации». По секрету президент сообщил о новом оружии Черчиллю. Британский премьер-антисоветчик пришел в восторг от этой новости. И тут же стал давить на американских коллег: мол, надо занять более жесткую позицию по отношению к русским. 

Трумэн, проинформировав представителей Кремля  об испытании нового оружия, но слово «атомное» не употребил. Однако Сталин знал, о каком оружии шла речь. Сообщение  он   выслушал спокойно и никак на него не отреагировал, чем весьма раздосадовал Черчилля и Трумэна. Советский руководитель и члены делегация вели себя на переговорах так,  словно ничего не произошло. Западные деятели даже предположили, что Сталин не знал, о чем идет речь. Однако сразу после разговора вождь сказал В. М. Молотову в присутствии Г. К. Жукова: «Надо будет переговорить с И. В. Курчатовым об ускорении нашей работы». Г. К. Жуков понял, что речь шла о советской  атомной бомбе. Так что  первая же попытка атомного шантажа не удалась. 

В отличие от своего предшественника Рузвельта Трумэн всячески стремился  предотвратить вступление СССР в войну с Японией, опасаясь нежелательных для Запада политических последствий. Ведь Советский Союз, вынесший на своих плечах основное бремя тяжелейшей войны, с полным на то правом заявил о себе как о державе мирового масштаба. Поэтому, если вглядеться в фотографии Сталина в Потсдаме, нельзя не обратить внимание на   торжество в его взгляде, на царственную осанку, свойственную  уверенным в себе и своей правоте людям, облеченным огромной властью. Что касается Трумэна, то позднее он осознал свою, мягко говоря,  оплошность, связанную с нежеланием видеть СССР в качестве равноправного партнера на завершающем этапе Второй мировой – в войне с Японией.  Позднее в своих мемуарах он напишет, что одной из важнейших для него задач в Потсдаме было получить «лично от Сталина подтверждение о вступлении России в войну против Японии».

В последующем Москва неукоснительно  выполняла решения Потсдамской конференции.  В Восточной Германии они были реализованы полностью. Даже небезызвестный американский генерал Люциус Клей, позднее создатель берлинского воздушного моста, докладывал в Вашингтон, что советская сторона самым добросовестным образом выполняла потсдамские решения и демонстрировала «искреннее желание дружить с нами (американцами), а также определенное уважение к США».  

Западные же державы вскоре после встречи в Потсдаме встали на путь искажений и пересмотра принятых  решений и даже прямого отказа от них.  Административно–управленческие структуры земель (провинций) в западных зонах оккупации  были наводнены бывшими приверженцами идеологии и практики «третьего рейха». Мол,  им не смогли отыскать  квалифицированной замены. О многом, в частности, говорит такой пример.  В округе Хам, расположенном в английской зоне оккупации, 74 процента судейских кресел заняли бывшие нацисты. Не удивительно, что при таком положении дел в западных зонах не спешили претворять в жизнь курс на денацификацию. Не был отменен ни один из приговоров гитлеровских «народных судов», по приговору которых тысячи немцев были казнены за неподчинение приказу сражаться до последнего патрона.

Подобные факты – отражение общей смены курса американской администрации по сотрудничеству с Москвой после смерти Рузвельта. Выступая на совещании в Белом доме 23 апреля 1945 года,  Трумэн высказался за резкий разворот американской внешней политики. Он полагал, что в борьбе с нацистской Германией Москва уже свое дело сделала, поэтому Вашингтону  сотрудничество с ней больше ни к чему. Мол, американцы и сами могут справиться с Японией. Президент США был настолько самоуверен, что  проповедовал это, еще  не будучи в курсе шедших полном ходом работ по реализации Манхэттенского проекта – создания  американского атомного оружия.

Однако американские военные были вынуждены умерить пыл нового президента и верховного главнокомандующего.  Это связано стем, что по их расчетам,  если СССР, вопреки обещаниям, данным в Тегеране и Ялте и подтвержденным в Потсдаме, не вступит в войну против Японии, то боевые действия  на Тихом океане могут затянуться на год – полтора. Более того, известный американский военачальник генерал Дуглас Макартур полагал, что с учетом фанатизма японских солдат война продлится и того больше: 5–7 лет. А потери США в случае высадки на собственно Японских островах могли бы превысить миллион человек, англичан – более полумиллиона, японцев – 10 миллионов. Американский комитет начальников штабов (генштаб) считал необходимым военное взаимодействие с Советским Союзом на конечном этапе войны с Японией  и после успешного  испытания атомного  оружия. 

И если в  июле американцы в Аламагордо его испытали,  в августе в Японии – пустили в ход. Атомные бомбардировки городов  Хиросимы и Нагасаки, вызвавшие десятки тысяч жертв среди мирного населения, были совершены прежде всего для устрашения «дядюшки Джо».  Никакой военной  необходимости в них не было, тем более что оба атомных удара отнюдь не заставили Японию  немедленно капитулировать. Стратегическую роль тогда сыграл совсем другой фактор: после вступления СССР в войну и скоротечного разгрома 850-тысячной японской Квантунской  армии (c местными марионеточными силами – 1 млн) было ясно, что исход боевых действий предрешен. 

В наши дни события того времени нередко подаются в искаженном свете. Мол,  Советский Союз нарушил пакт о ненападении с Японией. Однако с позиций международного права никаких нарушений не было. Ведь Москва заявила о недействительности этого пакта еще  до начала войны. Говорят и  другом: незачем было вступать в эту войну. Но при этом умалчивается, что высшее японское военное командование в своих планах долговременного сопротивления особую ставку делала именно на Квантунскую армию, дислоцированную у советских дальневосточных рубежей. В Токио полагали: даже если США захватят собственно Японию, ее армия на материке, в Маньчжурии,  будет продолжать сражаться чуть ли не десятилетия. То есть была уготована роль плацдарм для продолжения войны.  А угрожал он не столько Америке, сколько – в  первую очередь советскому Дальнему Востоку. 

На границе с Советским Союзом японцы создали мощные укрепленные позиции. Для их разрушения была спланирована трехсуточная непрерывная артподготовка. Но командующий  5-й армией генерал-полковник Николай Крылов  принял решение перейти в наступление передовыми батальонами скрытно,  без артиллерийской подготовки. Скрытность и внезапность сопутствовали успеху.  Потери советских войск составили всего 12 тысяч человек, в то время как одних только пленных японцы потеряли почти 700 тыс.

Разработчиком плана разгрома японских войск и главнокомандующим  этой  масштабной  операцией  был   Маршал  Советского  Союза   А. М. Василевский. Блестяще проведенная Красной Армией дальневосточная наступательная кампания – от северо–восточного Китая до Южного Сахалина и Курил –  привела милитаристскую Японию к окончательному краху. История еще не знала столь масштабной военной победы, достигнутой в такой короткий срок. Ведь официальная кампания на Дальнем Востоке длилась 24 дня. В то время как  японское военное командование было уверено, что на взятие Маньчжурии и Внутренней Монголии  советским войскам потребуется минимум полгода. «В Маньчжурии мы будем сопротивляться хоть сто лет», – уверял военный министр Японии Тодзио.  

Окончание войны на Дальнем Востоке предотвратило дальнейшее истребление и ограбление японскими оккупантами народов  Восточной и Юго–Восточной Азии, избавило миллионы японских граждан от неисчислимых жертв и страданий, отмечал Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский. При этом были спасены от гибели сотни тысяч американских и английских военнослужащих. В ходе одной только десантной операции в Мукдене (северо-восточный Китай) бойцы Красной Армии освободили из японского плена три тысячи военнопленных – главным образом американцев и  англичан. В их числе – 35 представителей высшего командного состава: вице-маршал Мальтби (Великобритания), генералы Персиваль, Уэйнрайт (США) и другие. Уэйнрайт был взят в плен на Коррехидоре (Филиппины), а Персиваль – в самом начале войны в Сингапуре.   

Последняя встреча 

Война на Тихом океане завершилась 2 сентября 1945 года подписанием Акта о капитуляции японских вооруженных сил.  Церемония его подписания проходила в Токио на борту американского линкора «Миссури». К столу, на котором находился Акт, подошел  американский генерал Макартур, за ним – генералы Уэйнрайт и Персиваль. Генерал Макартур, а затем Уэйнрайт и Персиваль подписывают документ. Двое последних – те, которых освободили из японского концлагеря советские десантники. Тем самым они спасли американцам жизнь: японцы перед отступлением собирались расправиться с пленными… 

Советскую сторону представлял генерал-лейтенант К. Н. Деревянко. Он поставил свою подпись под документом наряду с представителями США и Великобритании. Кроме того, Акт также подписали посланцы Голландии, Канады, Новой Зеландии и Франции. 30 сентября Кузьма Деревянко докладывал о выполнении своей ответственной военно-дипломатической миссии лично Сталину…

Так что путь от Потсдама до Токио был непрост. Потсдамской конференции вообще могло и не быть, если бы в 1945 году взяла верх политическая близорукость и самоуверенность Трумэна. А раз так, то ставилось  под вопрос и оговоренное ранее участие Советского Союза в войне против милитаристской Японии. Значит, Вторая мировой могла завершиться гораздо позднее. Не говоря уже о том, какой ценой заплатили бы за это американцы. На этом фоне нелишне напомнить, что именно Красная Армия  поставила финальные точки в боевых действиях против главных виновников развязывания Второй мировой войны и в Европе, и в Азии.

Конференция в Потсдаме стала военно-дипломатической увертюрой к совместному разгрому дальневосточного союзника нацистской Германии и токийскому Акту о капитуляции Японии. И хотя  встреча в верхах во дворце Цецилиенхоф  была последней в хронике сложившихся в годы Второй мировой войны союзническим отношениям, их опыт не утратил своей военно-политической значимости и сегодня. Уже в новых условиях, в новую эпоху.